(4) 09. Спирит/Мака

[S.E.K.]

Спирит/Мака (во сне Штайна, но никак не наяву!)
Под влиянием безумия Штайн ревнует Спирита ко всем, в том числе и к дочери, и вот ему снится сон. при этом никаких отношений с Косой смерти у профессора нет, официально он с Марией.
Рейтинг не выше R

@темы: 4 круг, выполнено

Comments

[Гость]

а можно мне выполнить эту заявку?

[Genius & Amnesia]

Я думаю, не можно, а нужно.

Не заказчик

[Гость]

А почему бы и не выполнить?

заказчик

[Гость]

вот.
возможно, рейтинг немного превышен, но, думаю, это ничего страшного.
Честно надеюсь, что понравится.

Безумие – это не диагноз врача, не испуганные взгляды окружающих, не отчаянные утешения друзей, что все будет нормально.
Безумие – это не кровь на руках и оскал на пол-лица, не смех на грани истерики и не жажда, опасным блеском окрасившая глаза.
Безумие – это суть существования. Природа каждого, врожденный инстинкт. Гнусный, отвратительный кусок человека, спрятанный глубоко внутри моральными принципами и общественными устоями. Скрытые желания.
Штейн потер виски, откинувшись на спинку дивана. Голова гудела, разрываемая болью и совершенно неясными мыслями. Таблетки не помогали. Больше не помогали. С каждым часом ему становилось хуже, а он ничего не мог сделать. Странная тяжесть легла на плечи, сковывая движения, и алая дымка окутывала все тело, разум, пробиралась в потаенные уголки души.
Штейна мутило. Его тянуло заливаться ненормальным хохотом и биться головой о стену, а ему хотелось только лечь и просто отдохнуть в тишине и покое. Сигареты кончились, да и не особо хотелось курить. Он снял очки, кинув их на столик у дивана, и закинул голову, глядя в потолок. Почему-то дико захотелось кофе и Марию рядом. Она бы гладила его по волосам и рассказывала какую-нибудь смешную историю из своей юности, а он бы слушал ровное биение ее сердца, ласковый шепот, и ему стало бы легче.
Но Марии не было. Она была в академии вместе со всеми. Вместе со Спиритом.
Штейн нахмурился: в груди все болезненно сжалось при одной только мысли о косе смерти. Очередная проблема, не дающая профессору покоя. Постоянные вспышки ревности, при том необъяснимые, ко всему, что окружает Спирита, сводили его с ума еще больше. Хотелось изрезать всех его поклонниц на куски и скормить дворовому коту. Но больше всего Штейн ревновал Спирита к Маке, его любимой дочери, вокруг которой тот фанатично круги наворачивает. Вот бы вскрыть ее…

- Пфф, глупость какая-то, - Штейн помотал головой, стараясь придти в себя, и плюхнулся лицом в подушку на диване.
Он старался не думать о том, что бы он смог сделать с Макой, окажись она в его руках. Самому становилось страшно. Все это было неправильно и бессмысленно. Хоть и говорят, что у всякого безумия есть своя логика, в дано случае, считал Штейн, логики не было абсолютно никакой.
Хватит, - старался удержать себя в сознании профессор, - Прекрати заниматься всякой чушью. Думать о таком – абсурд, как такое вообще может быть?
Некоторое время он провел в тишине, медленно проваливаясь во тьму, а когда попытался перевернуться на спину, неожиданно понял, что больше не лежит на диване. Он резко открыл глаза и оглянулся. Комната, где теперь он находился, была маленькой, как гримерная, обшитая красной кожей. Там не было ничего, кроме высоких, изогнутых в немыслимом узоре, железных подсвечников с толстыми белыми свечами и темно – бардовой шторы из бархата.
То, что это сон, профессор понял практически сразу по преображению не только в окружении, но и в себе самом. Серую майку и темные брюки теперь заменяли черный костюм и красная рубашка с тонким галстуком. Если не считать странной комнатки, то все было нормально, но неожиданно Штейн замер, прислушиваясь. За шторой он отчетливо различал среди шороха тяжелое дыхание и тихие всхлипы. Любопытство тут же взяло свое, да ему и вообще некуда больше было двигаться. Он потянул руку и приоткрыл завесу, разделяющую его с неизвестностью – единственную грань между ним и его безумием.
За порогом его ожидала тьма, и лишь светлая полоска в самом низу выделялась среди всей черноты. Штейн прошел прямо к просвету, наткнувшись вытянутой рукой на ручку, потянул. Дверь поддалась сразу, легко впуская гостя в другую комнату, так же освещенную свечами. Она была больше, чем та, в которой был профессор, в ней витал какой-то сладковатый аромат и чувствовался жар. Штейн покрылся испариной и незамедлительно стянул с себя пиджак и галстук, кинув их на пол, расстегнул рубашку. Дышать стало легче, и теперь он смог сфокусироваться.
Единственным предметом в комнате была огромная кровать, сокрытая от посторонних глаз алым полупрозрачным пологом. Присмотревшись, профессор различил слабые очертания силуэтов и тут же вздрогнул, услышав стон. Что-то было не так, но что именно – непонятно. Напрягшись, как струна, он замер и не отводил взгляда от кровати. Стон повторился, за ним последовал вздох, низкий и тяжелый. Штейн не выдержал и чуть ли не бегом направился к лежбищу. Еще пара шагов и он в изумлении и ужасе застыл на месте.
На кроваво-красных простынях лежала Мака в белоснежном коротком платье на завязках, ее волосы разметались по подушкам, глаза зажмурены, губа прикусана, на щеках яркий румянец, а над ней, словно коварный хищник, навис Спирит. Он с силой стискивал тонкую фигурку своей дочери в объятии, покрывая легкими поцелуями ее лицо. На нем не было рубашки, только черные брюки, на половину расстегнутые.
Штейн расширившимися глазами смотрел, как Спирит потянул завязки на платье дочери и с силой рванул на себя ткань. На секунду Мака, словно опомнившись, распахнула невероятно зеленые глаза и попыталась что-то сказать, но не смогла: тонкие губы накрыли ее рот во властном поцелуе. Она зажмурилась, отвечая, и застонала в голос, когда крупная рука отца сжала ее обнажившуюся грудь.
Штейн не верил своим глазам. Прямо перед ним совершался грех, крепла порочная связь, а он ничего не мог сделать, даже шелохнуться. Все тело будто сковало, и он мог только смотреть.
Узкая ладонь Маки зарылась в темно-красные волосы мужчины, сладостно терзавшего ее, дергая за пряди, прижимая его к себе, что бы углубить поцелуй. Спирит скользнул рукой по ее боку и закинул ее стройную ногу себе на бедро. Он кусал ее губы и иногда прерывал поцелуй, что бы провести влажную дорожку языком по тонкой шее и дать им обоим возможность вздохнуть. Тогда Мака откидывала голову назад и дышала тяжело, прерывисто, но спокойнее, и понемногу успокаивалась, в то время как ее отец заводился только больше.
Спирит посмотрел на дочь затуманенными желанием глазами и, не увидев проблесков активности, приподнялся, схватил подол платья и злостно потянул, рвя ткань. Мака протестующее пискнула, пытаясь закрыть себя руками, и тут же протяжно застонала, прогнулась, как дикая кошка, когда Спирит вжался в ее бедра своими.
Что же ты делаешь? – панически бормотал Штейн у себя в голове, - Она ведь твоя дочь! Твоя плоть и кровь. Совсем еще маленькая, такая хрупкая и беззащитная. Как ты можешь…
Ему хотелось закричать и оттолкнуть друга от девчонки, хотелось бить его по лицу, пытаясь получить ответ, и плакать, потому что это все ненормально, неправильно и отвратительно. Потому что так нельзя. Ему было обидно и горько, что он так же беспомощен, как и Мака, жалобно хнычущая и пытающаяся отвести руку отца, глядящую внутреннюю сторону ее бедра, скользящую выше. Но стоило Спириту добиться своего, и вот Мака выгнулась и прерывисто что-то простонала, вцепившись в плечо отца. Он продолжил ласкать ее, а она металась под ним, словно мучаемая терзаниями, разрывающими ее надвое. То вскидывала руки, прижимая отца к себе за шею, гладила его плечи и спину, то отворачивалась от его поцелуев и, мотая головой, пыталась его оттолкнуть.

Но Спирит не позволял ей вырваться. Он обхватывал ее тонкие запястья и прижимал их к кровати, в наказание кусая ее шею, оставляя яркие отметины, шире раздвигал ее ноги коленом, что бы рука могла двигаться свободнее.

[Гость]

Спирит, приди в себя, идиот! – кричал всей душой Штейн.
Он не мог и не хотел на это смотреть, однако тело его не слушало. Напротив, он, словно марионетка, управляемая коварным кукловодом, присел на край кровати, убрал дрожащей ладонью челку с мокрого лба Маки. Она не обратила на него внимания, продолжая стонать и подаваться всем телом навстречу руке отца, зажмурив глаза. А вот Спирит, наконец – таки обративший внимание на присутствие гостя, посмотрел на профессора маняще – призывно, приглашая вступить в игру. Штейн не узнал друга. Не узнал опасный, похотливый блеск в глазах, звериный оскал, сменившийся ухмылкой. Но вместо отказа, его против воли потянуло к двум разгоряченным телам. Он водил кончиками пальцев по полыхающей коже Маки, легонько целовал ее в висок, сжав тонки запястья, и свел их над ее головой, удерживая и наблюдая, как Спирит скользнул языком в маленькую ямочку пупка, заставив Маку задрожать и закусить губу, сдерживая стон.
Стены, обитые бардовым бархатом с черным рисунком, затрещали. На каждой стороне поползли три полоски и неожиданно они начали расширяться. Алая дымка в комнате сгустилась, каждый звук отдавался эхом. Боль, полоснувшая Штейна, привела его в чувства, и он, чувствуя ласковую руку Маки на своей обнаженной груди, вскинул голову и испуганно замер, дрожа. На стене со всех сторон на него смотрели распахнувшиеся три вертикальных глаза. Символ Кишина. Знамя безумия.
Неожиданная резкая яркая вспышка ослепила его, и он закричал, протяжно, истошно.
Боль тут же отступила, по телу разлилась усталость. Почувствовав желанный контроль над самим собой, Штейн резко сел на диване. Он тяжело дышал и расширившимися глазами уставился в стенку напротив. Серые обои и рабочий стол, заваленный ампулами. Никаких красных глаз с вертикальным зрачком, следящих за каждым движением.
Профессор не сразу понял, что его трясут на руку и зовут по имени. Он повернулся и наткнулся на обеспокоенное лицо Марии.
- Штейн, - уже тише, видя, что ее заметили, проговорила девушка, - Штейн, ты в порядке?
Он посмотрел на нее пустыми глазами и вопросительно приподнял брови.
Мария погладила его по плечу.
- Ты кричал во сне. Я подумала, может тебе плохо…
Ответ последовал не сразу. Штейн огляделся, убеждаясь, что реальность вернулась к нему, и он больше не во власти безумного видения. Картины из сна все еще не покидали его сознание, будто звали назад, в пучину сумасшедшего театра.
Он помотал головой и мягко улыбнулся Марие:
- Все хорошо. Со мной все нормально, можешь не беспокоиться.
- Ладно, - выдохнула девушка, - Хочешь кофе?
В ответ кивок.
Мария взбодрилась и пошла искать что-то, что можно использовать в качестве чашек.
Штейн повернулся и облокотился спиной на спинку дивана.
Голова больше не гудела, но теперь он боялся закрывать глаза больше, чем на секунду: ему не хотелось засыпать и вновь видеть тот жуткий, туманный сон. Некоторое время он не сможет нормально смотреть в глаза Маке и Спириту, потому что каждый раз будет видеть другое – два сплетенных в объятии тела с бесконечной какофонией сладостных стонов и ласкающих поцелуев. Он не хотел этого видеть. Никогда.
На этот раз безумие отступило. Пусть и нехотя, оно все – таки распутала свои путы и выпустило его из сумасводящего плена. Но Штейн знал: это только начало. Дальше будет намного хуже. Если глупая ревность переросла в немыслимый, эротический сон, на который его тело охотно откликнулось, профессор даже думать боялся, что последует дальше.
Он понимал, что медленно, но верно сходит с ума. Лекарство – смерть Кишина. Однако как скоро он его получит и не будет ли тогда уже поздно?
Ведь в конце концов, никто не знал, что ожидало Штейна в следующий раз, когда он приоткроет завесу безумия и пойдет навстречу своему концу.

[Genius & Amnesia]

Не плохо. Очень даже не плохо. Грамматических или орфографических ошибок, бросающихся в глаза, замечено не было.

Единственный тапок: на мой взгляд, резковат переход от реальности в сон, но это не страшно.

Насчет Заказчика не знаю, но мне понравилось.

*Очень довольный Читатель*

P.S. Откройтесь? можно в у-мыло

[Гость]

О-о, шикарно, автор, вы меня очень порадовали!
Как говорится, любимый цвет, любимый размер)) Всё как мне примерно предтвалялось))


заказчик

[Гость]

Грамматических или орфографических ошибок, бросающихся в глаза, замечено не было.

Было, было. Но их всегда легко исправить)))

на мой взгляд, резковат переход от реальности в сон,

как в жизни!

ещё раз заказчик

[Genius & Amnesia]

Было, было. Но их всегда легко исправить)))

Честно, когда читаю текст на первый раз - вчитываюсь в логику и связность сюжета, а уж потом в грамотность *ибо даже правильно оформленный бред убивает в большей степени*)))

извиняюсь за флуд.

[Гость]

Sorrow.333, мысли бежали впереди меня)извиняюсь за моменты неграмотности.
надо будет исправить позже. Н, переход,это да. Но представлялось именно так.
благодарю, что вы оценили)

заказчик, очень рада, что вы довольны)
если честно, думала, что получилось немного мрачновато

[Гость]

что получилось немного мрачновато

Ну что вы, в самый раз))

И переход мне лично показался нормальным Оо

заказчик

[Genius & Amnesia]

Заказчик, на вкус и цвет все фломастеры разные. Главное, чтобы вообще вкусно было.

[S.E.K.]

автор, в следующий раз выкладывайте текст в соответствии с правилами.

[Monarchia]

Анонимус-кун, мне понравилось исполнение. Очень эротичный психодел творился в этом фике, слава вам и почет, ибо не обращая внимание на грамматические косяки, коих не много, исполнение добротное.